Выпускной бал. Прощание со школой — одно из самых важных событий в нашей жизни, и каждый переживает его по-своему. Из-за пандемии в этом году в Абакане традиционного праздника не будет. Как и в прошлом году, в развлекалово ребят снова вмешивается Роспотребнадзор. Так, в Хакасии вводятся новые ограничения.
Синекдоха
Первое: комендантский час для несовершеннолетних. Теперь детям и подросткам нельзя будет покидать свой дом без сопровождения взрослых или законных представителей с 8 вечера и до 7 утра. Второе: проведение школьных и студенческих выпускных приостановлено.
Пока пишется этот текст, больше никаких ограничений не опубликовано, но кто знает: когда эти слова появятся на страницах газеты, может, что-то изменится — посмотрим. В любом случае, надеемся, что все сложится для выпускников хорошо. И они вдоволь насладятся волшебным моментом прощания с детством.
В общем, предлагаю не гадать, а вспомнить свои выпускные, пока есть надежда, что они в этом году все же будут. Поговорим о переменах и перспективах, которые дарит нам окончание школы…
Старая жизнь
Представить страшно, что я одиннадцать лет ходил по одной и той же дороге и скучал, потому что, как написал солист группы «Сплин», «я ненавижу, когда меня кто-то лечит».
У меня всегда был страх, натуральная фобия — я панически боялся недосыпать; на каком-то уровне это мне казалось сродни пустой жизни — ее я тоже боялся, и как-то связывал эти два конца так, что, будто, если я не высыпаюсь, значит, меня что-то заставляет вставать. А такое — невыносимо, потому что именно это и казалось мне пустотой — метаться из угла в угол, стараясь успеть нечто такое важное, что даже требуются жертвы. Сейчас я уже так не думаю, полагаю, сказалась моя зрелость, как-никак я расту.
И что касается этих софитов бунтарства, я не так часто давал себе поблажки, когда учился в школе, то есть не спал там, хоть и жутко хотелось — лежал на последней парте с закрытыми глазами — мне никогда не хватало наглости полностью идти наперекор мудрецам, невинно слушал музыку, укрываясь чужими куртками с вешалок, но порой спонтанно выныривал из кабинета в коридор, когда, например, понимал, что директор уже совершила утренний обход по классам и ушла к себе в кабинет.
Тогда-то я и разваливался на кожаном красном диване в холле — единственном в школе — и торчал там до следующей перемены, скрестив руки на груди и положив на спинку ноги, безмерно стрессуя, что пропускаю что-то важное из уроков, и считал себя за это полным придурком. Во мне всегда максимализм и лень горели ярче остальных «лампочек».
Когда настал одиннадцатый год моего обучения в школе, когда готовился к ЕГЭ, вдруг стал понимать — кристалльно так, — что вы шел уже наконец на финишную прямую. Ощущался, знаете, мощный скачок, последний прыжок — не понимаю, как описать это чувство. Был рывок, который обязательно нужно совершить. И все.
И вот, когда экзамены были уже сданы, когда после них мы приходили в школу, чтобы репетировать вальс, или когда просто был июнь, свежее дыхание перемен уже вовсю обдавало мое тело и разум — и от него уже не избавиться. Я ждал изменений, и мне казалось, что действительно — дальше начнется новая жизнь. Жизнь, в которой я буду стараться, не стану прогуливать университет, начну еще больше читать и еще круче писать, но сначала — выпускной. И вот после последнего звонка, в день окончательного прощания со школой, прозвенел первый звоночек, поясняющий, что реальность и мечты — это всегда две разные парадигмы.
Выпускной
Сейчас задумался: а ведь мне двадцать пять. Это значит, что школу я окончил в 2014-м, семь лет назад, и сейчас я ближе к тридцати, чем к своему выпуску из школы. Как это принять? Не понимаю, что чувствовать — раньше казалось дикостью, что доживу до стольких лет. А сейчас не кажется — дожил. Живу дальше. А внутри все еще молод. Вот и начинаю понимать взрослых теперь.
Танцы, испанский стыд и банкет за баснословные деньги. Вот как я помню выпускной. Мы сдали по пять тысяч рублей, а это был, напомню, 2014 год. Тогда, уже осенью, в общежитии университета, я жил на пять тысяч целый месяц — и мне хватало.
Не хочется описывать весь свой выпускной — он мне не понравился, просто ограничусь парой тезисов. Собрались мы, значит, в школьном коридоре, поставили дюжину парт, стульев, на крыли парты редким слоем еды (такой себе по вкусу). Алкоголя не было. Конечно, до тех пор, пока родители не вышли на улицу после часа этого скучнейшего мероприятия. И возле уличного туалета вручили нам, каждому из выпускников, по бутылке шампанского. Которые мы и выпили в одиннадцатом часу вечера возле деревянного забора клозета, в одиннадцатом классе, двадцать пятого июня в Кызыле.
Это, как мы понимаем, самое лучшее воспоминание с выпускного вечера. Еще там был тамада и его конкурсы. И их описывать смысла нет точно. Чушь, как на свадьбе. Организаторы явно сэкономили на веселье.
Помню и ряды учителей, которые сидели вместе с нами. Они с каждым часом редели все больше, пока не остались три человека. Рассвет мы не встретили — нас не отпустили одних, отправили по домам, потому что взрослые захотели спать. И лишили нас самого незабываемого момента — мы жаждали увидеть, как с первыми лучами утреннего солнца начинается наша новая жизнь.
В итоге рассвет мы встречали компанией из четырех парней на крыше моей пятиэтажки. Четыре лучших друга, которые клялись, что никогда не расстанутся, и университет нашу дружбу не испортит.
Конечно, все мы перестали общаться.
Новая жизнь
Помню, как потом большой сонный город ждал меня в тумане. Я поступил на журфак в Сибирский федеральный университет. Ехал с кучей сумок в междугороднем автобусе пятнадцать часов кряду, не смыкая глаз — и сил нет, как хотелось поспать, а автобус все шатался. Эта дорога казалось дорогой к новой жизни. И после одиннадцати лет в школе — лучшей дорогой в моей судьбе.
Эта дорога была легкой передышкой между двумя ВЫСОКИМИ моментами, которые ознаменовывали новую жизнь и, по сути, были новой жизнью. Первый из них — выпускной, а второй — заселение в общежитие.
Помню, хожу по огромной площади студгородка и вижу красивые бело-оранжевые домища справа — они построены чуть ниже по склону, первые этажи не видать, но я понимаю, что прямо на против меня — пятые по счету балконы, так что склон высокий, и это — ВАУ! В Кызыле, где я жил до этого, такого не было!
Сами здания — двадцатипятиэтажные, с пластиковыми окнами и длинными балконами, на их фасадах огромные плакаты с символикой университета — общаги. Чистый, просто чистейший воздух вокруг. Все это на горе, с горы течет лес, а там, где дорога — бесконечно далекое небо, а под ним раскинулся город, который я вижу впервые. От этого вида просыпается тяга к учению, да такая, что можно рехнуться.
Вот оно, думал, наконец! Перемены в жизни!
Если встать у главного корпуса университета, прямо напротив его входа, и пройтись немножечко вперед до первых скамеек, под ногами вдруг окажется весь Красноярск. И это будоражит мозги. Он выплывает из-за бугорка, из-за газончика, из-за кустиков, и вот там — вдали, как море, океан, как космос. Как туманность неизведанных просторов — блин, экстаз!
Я просто влюбляюсь в красивые исполины-общежития и мечтаю, чтобы меня заселили именно в них, чтобы я выходил на рассвете вон на тот балкон с чашечкой кофе и горячим сердцем, осматривал красоту учебной территории и радовался началу дня и продвижению в литературе.
А в будущем мог бы вспоминать, что именно здесь я и начал свой творческий путь, который меня забросил в журналистику в моем ныне любимом Абакане. Городе, где, вполне возможно, не будет школьного выпускного в этом году, и ребята не попрощаются друг с другом, не поклянутся, что будут вместе, и жизнь их точно изменится — они не пообещают этого. И начнут новую жизнь без передышки, которую я описал выше и которую пережил сам.
Владислав КОНСТАНТИНОВ
Фото из открытых источников