«С картинки в твоем букваре», как известно. Но это если вспомнить старую добрую советскую песню. А сегодня? С чего она начинается сегодня? На днях с коллегой устроили по этому поводу мини-диспут. На мое безразличие по поводу встречи Навального — той самой, с цыганами и медведями — он попытался меня пристыдить. Цитирую: «это Родина, сынок». Если честно, не убедил. Где Навальный, а где Родина? Дальше был обмен колкостями и все. Но вопрос «А где Родина?» остался. И вот сижу, третий день думаю, где же она?
К вопросу о терминологии
Для начала, чтобы ответить, где же она — Родина, нужно решить вопрос с терминологией. Как и любое гуманитарное понятие, слово «родина» имеет множество значений. Весьма любопытно, например, пробежаться по толковым словарям разных лет. Так, в словаре Ушакова 1935–1940 гг. дано следующее понятие: «Родина — Отечество; страна, в которой человек родился и гражданином которой он состоит. Весь Советский народ любит свою социалистическую родину и защищает ее грудью от всех посягательств. Советский Союз — вторая родина трудящихся и угнетенных всего мира».
Да-да, это та самая Родина «с картинки в твоем букваре», которая начинается «с заветной скамьи у ворот». Та самая страна, в которой много лесов, полей и рек. В целом же трактовка достаточно примечательная — минимум метафизического, максимум практического — «родился, состоит гражданином». А дальше четко, как в военном уставе — «любит и защищает». И попробуй только не полюбить…
Еще один советский словарь — Ожегова — куда более лаконичен: «Родина — Отечество, родная страна». Учитывая однотомный характер ожеговского словаря, такая краткость вполне понятна, как и краткость одного из основных современных изданий — словаря Ефремовой: «Родина — место рождения кого-либо».
И вот знаете, от этой краткости прямо неуютно становится. Просто потому, что Родина, даже как словарное понятие, достойна куда большего, чем три-четыре слова. Те же раннесоветские «любит и защищает» выглядят намного более прилично. Уважительнее, что ли.
Другое дело — известный французский философ современности Андре Конт-Спонвиль. Вот уж кто не поленился. В его определении Родины улеглись и рациональное начало, и метафизическое, и даже их трактовка: «Родина — страна, в которой ты родился и где живешь, — во всяком случае, это справедливо по отношению к большинству людей, — или страна, про которую скорее, чем про любую другую, можешь сказать, что она твоя. Эти признаки не всегда совпадают, поэтому есть люди, у которых сразу несколько “родин”, и есть люди, у которых нет ни одной».
И еще 191 слово. И все по делу. Плясать же мы будем вот от этой составляющей части понятия: «…родиной мы называем страну, в которой родились и выросли, страну, принявшую нас при рождении или позже, страну наших отцов или наших учителей, наконец, просто свою страну — свою не потому, что она нам принадлежит, а потому, что мы ей принадлежим, пусть даже не целиком, а какой-то частью себя — сердцем или верностью».
Для меня Родина, как и для Конта-Спонвиля, место, которому я принадлежу. И имею действительно много Родин. Это Хакасия, где я сделал свои первые шаги, где познакомились мои родители. Это Абакан, где я живу много лет, который люблю и действительно считаю лучшим городом на свете. Это Северная Осетия, где был мой первый класс, где высятся прекрасные горные вершины, окруженные холмистыми равнинами. Это Россия — страна, подарившая мне язык, на котором я разговариваю. Страна, которую, несмотря на все ее проблемы, я бесконечно люблю, историей которой восхищаюсь, интеллектуальное наследие которой сформировало меня как личность.
Сомнительная связь
Где же здесь Навальный? Или, может, Путин? Горбачев, Сталин? Нет их. И не может быть. Родина — это не политика. И вовсе не политики. Так что неправда ваша, мой коллега-оппонент Алексей Иванович. Нет, я понимаю, что вы имели в виду — что человек должен интересоваться всеми сторонами жизни своей страны, внимательно отслеживать важные новости. И даже в какой-то мере с вами согласен. Но, во-первых, Навальный для меня давно перестал быть новостью № 1. Во-вторых, важность той или иной повестки применительно к Родине я давно определяю сам, исходя из жизненного опыта, мировоззрения и полученного образования.
Так вот, мне гораздо важнее, чтобы в Абакане была построена еще одна школа, чтобы республика наконец начала выполнять свои обязательства в части субсидирования выпадающих доходов по троллейбусным перевозкам, чтобы в городе потеплело, в конце концов. Кстати, потеплело.
Мне важнее, чтобы в Хакасии установилась нормальная исполнительная власть, что-бы республика стала центром российского и мирового туризма, чтобы решились проблемы с экологией региона.
Важнее, чтобы Россию перестали давить санкциями, чтобы изменился — с сырьевого на производительный — характер экономики страны, чтобы увеличился уровень благосостояния граждан.
А Навальный, каким бы он ни был (лично не знаком), вовсе не определяет судьбу нашей страны, нашей Хакасии, нашего Абакана. Он далеко не первый, не второй и даже не 829-й сомнительный персонаж в истории. Пусть его — выступает, лечится в Шарите, садится в СИЗО.
Его судьба, повторюсь, не имеет никакого отношения к моей Родине, как и другие многочисленные события, сегодня ошибочно выдаваемые за общезначимые.
«Ты, я, он, она…»
Но если вы помните, то главный вопрос статьи — «С чего начинается Родина?». И наши рассуждения на тему «Навальный-ненавальный» ответа на него не дают. Но в то же время они заставили меня вспомнить мудрость, которую мне в ноябре 2005-го довелось услышать от прапорщика Юдина. Прапорщики Вооруженных сил России — вообще известные мыслители, способные двумя-тремя матами опровергнуть, например, экономическую теорию Карла Маркса. Вот и товарищ Юдин периодически погружал всю нашу Первую учебную батарею в некий метафизический катарсис.
Так вот, свои соображения по поводу Родины он изложил нам при первой встрече. Мы сидели на неудобных табуретках на казарменной «взлетке», все еще пребывая в шоке после знакомства с армией. А товарищ прапорщик наставлял… Цитирую почти дословно, опуская, естественно, лучшие образ-цы армейского красноречия.
«Вот вы говорите, что готовы защищать Родину. А что такое Родина?» Мы нестройно мычим в ответ что-то про страну, Отчизну и место рождения. «Отнюдь, — отвечает товарищ прапорщик. — Когда придут китайцы (а именно Китай прапорщик Юдин считал нашим основным потенциальным противником), вы пойдете защищать не страну. Потому что вам на страну на…ть. И на Отчизну. Потому что вы не знаете, что это такое. Страну и Отчизну не пощупаешь. Вы пойдете защищать близких людей. Мама и папа — вот ваша Родина, бойцы!»
Вот такая вводная. Тогда, в пору военной службы, когда главным было съесть что-то вкусное и не получить по шее, эти сентенции мало нас — солдат — интересовали. Однако сейчас я готов согласиться с прапорщиком Юдиным. Родина для меня действительно начинается с моей семьи. С родителей, которые дали мне жизнь. С жены и детей, которые для меня — свет в окне. С коллег, кое-кого из которых я, признаюсь, недолюбливаю. С горожан, которых я каждый день встречаю на улицах Абакана.
Вы все — моя Родина.
Неоднозначная, загадочная, порой доводящая до белого каления, но любимая Родина.
Анзор САБАНОВ
Фото Владимира Азаренкова