Целый год жизни прошел с тех пор, как это случилось со мной. А кажется, что в разы больше. Эта история о начале новой жизни (тогда мне чудилось так), нового шага, любви. И событиях, что возможны только в такое удивительное и волшебное время, как новогодние праздничные дни.
Синекдоха
Я влюбился в то время, и прямо перед новым годом, за несколько дней до семейного застолья, сорвался и уехал из дома под общий гомон родителей. Помню, собирал одной рукой рюкзак для своего скорого путешествия, второй листал список возможных попутчиков и чувствовал, что хоть и бросаю всех, делаю это осознанно. Ехать нужно было далеко, за пределы Сибири, даже за пределы Урала. Сначала Абакан, потом Красноярск и поезд в мою «страну счастья».
В то предновогоднее время, здесь, в Абакане, не было снега – я помню столицу Хакасии холодной и ржавой, а вот куда потом приехал, снега было хоть отбавляй, но он все время таял. Как бы там ни было, Хакасию я покинул утром двадцать пятого декабря, и водитель, который меня взял в попутчики, небрежно бросил через плечо, что дорога до Красноярска относительно безопасна – ни гололеда, ни снега.
— Мы уедем, а сюда придет зима, и начнется жеееесть. Проскочим, парень, — так он говорил.
Абакан-Красноярск
Первые четыреста километров всего моего паломничества прошли довольно прозаично — на пассажирском сиденьи черного внедорожника.
Вдоль трассы лежал снег, и на остановках, где мы, попутчики, и сам водитель бодрили себя кофе, я с удовольствием бродил по сугробам с горячей чашкой напитка и удивлялся хрусту снега, прямо как ребенок, потому что странно: для того, чтобы увидеть снег, мне нужно было покинуть Хакасию.
У меня был куплен билет на поезд в плацкартном вагоне на следующий вечер после моего вечернего приезда в Красноярск — отбытие от местного ЖД вокзала. И, типа, значит, что мне придется торчать целые сутки в большом городе и максимально экономить – мой бюджет круто ограничен.
Именно поэтому я говорю своей девушке по телефону, что эти 24 часа проведу на вокзале, хостел стоит денег, а их лучше оставить. Мой взгляд на мир ей кажется абсурдом, и она отвечает:
— Я сейчас поем, придумаю текст и буду писать «письма счастья» твоим сибирякам.
Что это за «письма счастья» такие, так и не узнал тогда – теряется мобильная связь, но уже в городе девушка мне дозванивается и весело сообщает, что нашла мне, где переночевать «…и платить не нужно» — конец ее фразы. И вот об этом месте, где буду ночевать, и хочу рассказать – это было нечто!
Медитация?
«Письма счастья» — она так называет массовую рассылку своего единственного сообщения в социальную сеть людям из Красноярска, которых отобрала по популярности их странички. Им она рассказала нашу историю, в которой мы едем друг к другу с разных концов страны, что нас вот так тянет на встречу – все дела, назвала меня прожженным путешественником и пообещала тому, у кого я смогу упасть на ночь, множество интересных историй и анекдотов в моем исполнении.
Удивительно, но многие откликнулись. Никогда раньше так людям не писал, не напрашивался и привык все делать сам – я проехал почти двадцать тысяч километров по стране автостопом, в конце-то концов, за всю свою жизнь. Но в этот раз мне стало жутко любопытно познакомиться с теми, кто решил помочь вот так вот. Просто.
Ведь первым, кто откликнулся на «письма счастья», был Понтен Ананд (это имя такое), у которого в профиле в соцсети в графе «Деятельность» черненьким выведено «Зажигать сердца».
А это уже мощно само по себе.
— Если он готов спать на матрасе в зале для медитаций и встать в семь утра, то может смело приходить, — пишет он моей подруге.
Понтен – сибирский Ошо-тренер. А это Медитационный центр. Круглосуточный. Пространство на крыше – «Ошо-крыша». Семь дней в неделю, в центре города, нон-стоп из медитаций гурджиевских движений, суфийских кружений, барабанных вечеринок и лекций, и чайных вечеров. Это место теплого света прожекторов в небо и ежеминутный катарсис.
— Сегодня ты будешь ночевать с «йоганутыми» — это самые интересные люди во вселенной… хорошо, не самые, но, черт! Это не вокзал, — говорит она.
Смех и плач в сумерках
Звоню по номеру телефона Ошо-центра. Это номер приемной. Отвечает девушка. Голос красивый. Ох, глубоко вдыхаю и выдыхаю, когда говорю с ней: мол, вот моя подруга общалась с Понтеном по переписке пару часов назад, он сказал ей, что может принять одного парня (меня) на ночь в свой центр, сказал позвонить сюда, я путешествую, все такое, вот звоню «сюда», да уж, так тоже бывает. Вот.
Ее ответ меня успокоил:
— В этом весь Понтен! Опять заработался и не сказал мне, что ждет путешественника. В общем, да, у нас две комнаты ожидания, в первой есть пуфик, во второй — теплый пол – этот выбор за вами. В Ошо-центре сейчас вечерняя медитация – они там плачут, вы подождите, Понтен к вам сам выйдет. Я сейчас за рулем, где вы находитесь?
— По идее, рядом, но найти вас не могу.
— Я сейчас вас направлю. Значит, там будет шлагбаум, а потом огромные двухэтажные красные лошади, вы меня понимаете?
Я ее ой как понял. Но найти Osho-центр в центре Красноярска сложнее, чем может показаться на первый взгляд, но все равно возможно. Поднимаюсь на последний этаж искомого здания и вижу десятки пар обуви – здесь сейчас много людей.
Здесь. Стиль Loft. Love – буквы стоят на зеленом ковре. Играет музыка. Она поначалу пугает, за ней слышен плач и боль, а через несколько проигрышей, смех – и все это чередуется – смех, плач, смех, плач, — очень долго и томно.
В помещение ко мне из темноты выходит накаченный бородатый мужчина с бритой головой, называет меня другом и интересуется, хочу ли чаю. Если только согреться… Падаю на пуфик. Через несколько минут выходит второй мужчина. Он босиком.
— Такое дело, он не может там выбрать, какой чай тебе налить. Зеленый, травяной, черный, с чабрецом или жасмином, молочный улун – какой хочешь? Стоит там перед банками и переживает, что ошибется.
Меня пронимает до самых глубин. Что-то отвечаю, мужчина покидает мое общество. А потом еще раз выходит, а после него и другие, все те, кто не участвует в вечерней медитации высвобождения чувств. Они говорят со мной о разном, и много о путешествиях — такие люди встречаются не часто, и они почти всегда держатся вместе, как рой святых.
Допустим:
— Не хочется сегодня что-то в этой психоделике участвовать, они там плачут, — говорит Андрей, путешественник.
— Из-за наркоты? – спрашиваю.
— Да какой там! Здесь каждый и без того полупросветленный. С кем ни заговори, окажется мудрецом… Понтен, например, на «Битву экстрасенсов» несколько раз ездил.
Жизнь йоганутых
Там, за занавеской в темной комнате, как я вижу, сидят люди с повязками на глазах, и под релакс-эмбиент плачут и стонут, а потом смеются и крутятся, а потом все по кругу то же самое, и так несколько часов. И среди них Понтен Ананд. Очищение через выплеск. Пространство пахнет маслами, люди говорят о психогигиене, о необходимости очищать свой разум от застойных мыслей и враждебных чувств, открывать в себе что-то новое, открываться миру.
Это все звучит жутко наивно и непривычно, но кто я такой, чтобы сомневаться в действенности психо-методик, которые не постиг, ведь вижу своими глазами, в реальности вижу счастливые лица, покидающих Ошо-центр людей, уже потом, и ведь что-то им эту радость дарит.
В «Пространстве на крыше» множество людей находятся денно и нощно. Например, в банном помещении спит мужчина, приехавший из Москвы. Его легенда: «заблокированы эмоции». Уже давно. Он говорит, что всему виной психо-травма в детстве, но какая именно – не знает. Возможно, связано с матерью.
Недуг мешает ему общаться с женщинами, принимать их любовь и свою любовь дарить, и еще он боится им отказывать. Во всех смыслах. И поэтому отношения его вечно неполноценны. Эмоций при разговоре со мной он не выдает – ноль. Как игрок в покер. Но карты все выложил без задней мысли.
Здесь же и кочующие по континенту массажисты спят на матрасах, семейные тревел-пары, доктора с ученой степенью, путешественники или офисные работницы. Преобладают женщины. «Эмоциональная составляющая у них развита куда больше, чем у мужчин», — поясняет мне кто-то.
Думаю, мне повезло, что я здесь. В сумерках стоит Вит Мано – знаменитый американский целитель, гуру спокойствия и бизнесмен, ученик самого Ошо, крутой дядя.
Он возле стола с чаями и едой. После вечерней медитации, после этого раздирающего душу плача и психованного смеха, он и молодая девушка, счастливые, придаются сентенциям на тему медитаций.
Я слушаю их тихую речь на английском, Вит Мано улыбается мне доброй белоснежной улыбкой – они оба натурально кайфуют от процесса поедания помидоров черри.
Дальше подробности я опущу. Скажу только, что помню Понтена уже утром после всей длинной ночи, лежащего на полу и смотрящего молча в потолок, и, кажется, что разумом он где-то в звездах – они отражаются в его темных глазах, хотя над ним потолок, а одна из звезд – это отец Иисуса, как я чувствую.
Владислав Константинов