«Ничего личного, только бизнес», — любят приговаривать у нас в России, когда в очередной раз тебя условно «раздевают», предлагая, к примеру, заплатить за то, за что ты никогда не платил, а полагал, что это и так тебе доступно. Однако жизнь меняется, и товарно-денежные отношения уже давно, но медленно, зато еще как верно вышли на первый план.
Второй год живем мы в условиях пандемии злополучного коронавируса. Но злополучный он, кажется, не для всех. Тут, как говорится, кому война, а кому мать родна.
Помните, как прошлой весной вдруг резко подорожали градусники, даже ртутные? При этом расхватывали их как горячие пирожки. Затем на какое-то время исчезли из аптек дешевые жаропонижающие, а вскоре появились вновь, но уже совсем не задешево. А одноразовые маски, которые всегда стоили какие-то копейки, одномоментно перешли в разряд дефицита, ну и, естественно, тоже резко подросли в цене.
Кстати, на ругаемом нами Западе те самые одноразовые маски населению все это время раздают бесплатно — но это так, детали.
Эпидемия стала настоящим испытанием для отечественной медицины и настоящим клондайком для — назову его так — коммерческого сектора здравоохранения. Судите сами.
На днях в Сети наткнулся на любопытную заметку берлинского корреспондента одной из федеральных радиостанций Анны Розэ. Анна решила привиться от ковида в Берлине тамошней вакциной, для чего пришла сначала за консультацией к терапевту. Что было далее, позволю себе процитировать в сокращении: «Когда я спросила у врача, когда мне делать тест на антитела, ведь все мои знакомые россияне его делают, — пишет Анна, — терапевт удивленно переспросила: “Простите, а зачем?”
“Ну, говорят, что это показывает воздействие вакцины”, — ответила я. В России, по крайней мере. Чуть не добавила: в “Фейсбуке” все постят выданные им таблицы.
Терапевт засмеялась и объяснила, что тест на антитела не доказывает наличие иммунитета. Поэтому его делать бесполезно. Степень воздействия вакцины проверялась сначала в трех клинических стадиях, затем Европейским агентством по медицинским препаратам (EMA), а в заключение — немецким Институтом им. Пауля Эрлиха, который несет ответственность за допуск медикаментов в ФРГ. Все эти три стадии гарантируют воздействие вакцины. Проверять ее лично не надо. Я — первый случай в ее практике. И опять рассмеялась: “Ну надо же, тесты на антитела! Какое шарлатанство! Вы посмотрите на портале Института им. Роберта Коха, там все подробно написано”.
Я смущенно извинилась, удалилась и, выжидая положенные 15 минут во избежание анафилактического шока, углубилась в изучение информации на сайте эпидемиологического института при Минздраве ФРГ. “Согласно имеющимся на сегодняшний день научным сведениям, серологическое доказательство наличия специфических антител к SARS-CoV-2 не позволяет делать никаких однозначных выводов ни о степени заразности, ни об иммунном статусе обследованного. Наличие антител не исключает заразности пациента. Интерпретация результатов теста на антитела должна следовать только при учете других предыдущих тестов, эпидемиологической ситуации, а также сведений о специфичности и сенситивности используемых систем тестирования (в Германии используются тест-форматы ELISA и CLIA). Эти тесты применяются только в рамках научно-эпидемиологических исследований. В целом они могут дать общую картину пандемии в ее начальной стадии, а в отдельных случаях регулярно предлагаться медперсоналу больниц в ходе ведущегося наблюдения за динамикой заболеваемости внутри предприятия”.
Так что сами делайте выводы, нужны ли вообще обширные кампании по тестированию на антитела в России, и кому, а также для чего они нужны», — завершила свой пост Анна.
И вот здесь я призадумался. А действительно, для чего мне, простому человеку, выяснять, есть ли у меня эти самые антитела или нет? Из любопытства? Ну узнаю я, что они у меня есть, лучше спать буду? А если нет? Изведу себя и своих близких?
В январе прошлого года, аккурат в новогодние каникулы, я загремел с сильной пневмонией в городскую больницу. Кашель был ужасный, я в прямом смысле этого слова задыхался по ночам. В общем, мне потребовалась госпитализация. Помню, я тогда не только сам не мог спать, но и не давал уснуть соседу по палате. Впрочем, кашель раздирал палаты этого пульмонологического отделения тогда (да, наверное, и сейчас) круглые сутки. Через десять дней меня выписали, но кашель периодически продолжал меня терзать еще несколько недель.
А чуть позже в стране случилась вся эта история с коронавирусом, и многие мои знакомые стали вдруг подозревать, уж не ковид ли у меня на самом деле был? А одна бизнес-леди даже перевела мне две тысячи рублей, чтобы я сделал анализ на антитела. Я, правда, тогда его делать не стал. Хотя не скрою, любопытство разбирало, но лень оказалась его сильнее. Деньги же вернул.
А вот теперь думаю, у скольких людей любопытство все-таки победило? И сколько рублей эти люди оставили в многочисленных платных клиниках и медицинских лабораториях только за то, чтобы удовлетворить это свое любопытство? Потому как, если верить терапевту из Берлина, все эти тесты на антитела — не более, чем шарлатанство!
А сколько наши граждане отдали денег, чтобы проверить свои легкие на томографах? Сами, без какой-либо врачебной надобности. Вы ведь все помните, каким спросом у нас, особенно осенью, пользовалась компьютерная томография!
И вот, мучимый вопросом, а стоит ли все это делать, да еще за немалые деньги, за разъяснениями я обратился к заместителю главного врача по лечебной части Абаканской межрайонной клинической больницы Ирине ЯГОДКИНОЙ. Предварительно, конечно, отправив ей полный текст той самой публикации из Берлина. И вот какой у нас получился диалог:
— Хитрые немецкие врачи поступают как истинные патриоты своей системы здравоохранения. Эпидемия и все затраты, связанные с ней — это госзатраты. ИФА-анализы (иммуноферментный анализ крови. — Прим. авт.) одни из самых дорогих, поэтому они для населения «не имеют медицинской ценности» из-за своей высокой цены. Для определения же напряженности иммунитета при принятии решения о покупке той или иной вакцины правительство Германии основывалось именно на показателях напряженности иммунитета в периоде 1–3 месяцев по нарастанию антител именно по ИФА. Вот такая реальная картина отношения немецкой медицины к ИФА!
— Но, может, мы сдаем анализы на антитела только потому, что это бизнес? Мы же сами платим за них. Представляете, какую выгоду у нас получают клиники!
— Клиники точно зарабатывают на этом, так как в бесплатную помощь эти анализы не входят. Так же как и на страхе, связанном с ковид. Но! Речь ведь не об анализе, а о том, что антител нет в природе, а это ложь!
— А насколько населению действительно необходимо делать эти анализы?
— Данный анализ показывает степень защищенности человека от любой инфекции. По количеству и виду антител можно узнать:
1) есть ли заболевание;
2) в какой стадии развития оно находится: острая, хроническая, выздоровление, сформированный иммунитет;
3) в каком состоянии находится иммунная система человека вообще по возможности защиты от любой инфекции;
4) напряженность (сохранность) иммунитета во времени;
5) иммунный ответ (эффективность) на прививку.
Такова была, есть и будет точка зрения мировой инфекционной медицины, независимо от того, про какую инфекцию идет речь.
— Однако же, когда мы болеем гриппом, например, мы ведь такие анализы не сдаем?
— Да и при ковиде не надо это знать никому, кроме медиков, НО:
1. Наш народ всегда знает все больше профильного специалиста и хочет не только знать, но и контролировать этот процесс от момента размножения вируса до анализа причин смерти. И делает это как может, причем публично, в том числе в соцсетях. При этом никто не жалеет на это денег. Наглядный пример тому — поголовное желание всех сделать «термоядерное» СКТ при любом чихе, даже не кашле.
2. Наши «бизнесмены» от медицины всегда готовы заработать на любом любопытстве и глупости, простите, народа, как, впрочем, и во всем мире. Но ни в одной стране мира желание пациента не закон, когда степень вредности процедуры превышает степень его глупости. Это только наша национальная бизнес-черта.
Такое вот заключение дала врач Ирина Ягодкина. И трудно не согласиться с тем, что очень часто мы сами для самих же себя выступаем в роли врачей, прописывая себе те или иные анализы, лекарства, методы лечения. А зная эту нашу «национальную слабость», бизнесмены от медицины научились довольно ловко манипулировать нашим естественным желанием быть «здоровым и богатым». Беда только лишь в том, что при таком методе «лечения» здоровее ты вряд ли станешь, а уж богаче — тем более!
Алексей КИРИЧЕНКО
Фото из открытых источников