Уже с января по вечерам смотрю американский сериал, который, правда, является культурной адаптацией английского оригинального сериала и уже потом вдохновителем для точно такого же, но российского — «Бесстыжие». Он о растущей семье, в которой пять детей. Семья детей разрастается, а родителей в их жизни нет — те в разводе: отец пьет, мама где-то всегда пропадает, впрочем, как и отец, но последний чаще мелькает в сюжете, и дети все больше и больше привыкают отвечать за себя самостоятельно; они принадлежат сами себе, точнее, за ними ухаживает их старшая сестра — она мать для всех остальных ребятишек. Но сама ребенок.
Предыстория
Разумеется, семья эта очень бедная: живут на отшибе, денег на еду не хватает — работают практически все(все дети), но зарабатывают крохи. Там был момент, когда у них даже дом забирали за неуплату коммунальных услуг. И в общем, уже в последних сезонах сериала, когда ребятишки подросли, прозвучала мысль, которая до сих пор мне покоя не дает. Она об их бедности — об этом способе существования на протяжении всей их жизни, вымученная ими— практически догма.
Там спросил один из членов бедной семьи члена другой бедной семьи: «Что делают богатые? Или как отличить богатого от бедного? Начинают, вроде как, все одинаково. Вроде бы…»
На это появился ответ. С издевкой. Мол, богатые ходят на выборы— это их причуда; богатые целуются, простите, со своими собаками; подают милостыню; с каждым годом все меньше ходят на вечеринки и очень редко заводят семью, по ошибке — никогда.
Многое из вышеперечисленного, конечно, стеб над американской культурой, который понятен в контексте, а здесь пример этот выглядит слишком слепым или пресным, но это и не важно. А важно другое. Я задумался: почему богатые голосуют, а бедные нет? И правда ли, что только первые целуют своих любимых собак? В конце концов, нашел по этому поводу исследование. Небольшое. И, кажется, такое же субъективное, как моя статья или как теория психоанализа Фрейда.
Культура бедности
Что это за определение такое? Как говорится в исследовании, но уже словами простыми, речь здесь идет не о жизни в бедности как таковой, а о внутренней культуре человека, то есть «целостном образе его жизни». Он беден, потому что знает, как им быть — долго живущие в бедности люди усваивают только те ценности, которые «вертятся» в их бедной среде, и уже они, эти ценности, очень сильно определяют действия в ней живущих и передаются новым поколениям.
Не знаю, то же ли это самое, как когда моя мама в начале нулевых берегла каждый рубль и повторяла, что копейка его бережет. Об этом ли речь? Потому как я в финансах дилетант — нет у меня такой грамотности. И у моей мамы ее тоже нет.
Но культуру бедности из исследования позволяет просто и понятно описать несколько ее характеристик, среди которых та самая, что меня так зацепила.
Для бедных практически обязательно отсутствие продолжительного и защищенного детства; раннее вступление в половые отношения, свободные союзы и «браки по глупости»; вокруг них, как правило, только члены семьи — никакой социальной адаптации. И что самое интересное: бедные люди не принимают участие в выборах, не являются членами сообществ и вообще в социуме практически не действуют.
Нельзя умолчать и о том, что сами по себе все эти характеристики культуры бедности спорны и очень удобны для богатых, когда те говорят о маргинальных людях или о бедных, что, мол, вот — они сами виноваты, окружены в своем гетто такими же бедняками, кои и вдалбливают им в голову постулаты жизни, которые работают только в их сословии или вообще не работают. У вас там преступность одна, мол, о каких деньгах речь?
Последнее, полагаю, верно точно. Но лично я не соответствую ни одному из критериев культуры бедности, но беден.
И из «гетто бедности» вытекает, возможно, главная проблема всего человечества: увеличение дохода любого из бедных не лишит его статуса бедности, потому как тот просто не поймет, как сохранить материальное благосостояние и снова упадет в бездну нужды, к которой он с детства был уже готов. А вот к новому и благому — увы, нет. И это — жуткая трагедия.
Тугой капкан
Есть такой американский писатель — Чарльз Буковски. Его проза — социальный, грязный реализм. На протяжении всей своей жизни он описывал бары, в которых пропадал; падших женщин и мужчин, которых встречал.
Его слова и предложения — черный портал на дно жизни, в гетто, к наркоманам и алкоголикам — людям, которые всю свою жизнь убирали на улице мусор, мыли машины, воровали и садились в тюрьму; к людям, которым хватало денег только на первичные их потребности, потому что зарабатывали, очевидно, мало — и хоть пытались выбраться из финансовой ямы, ни у кого из них это сделать не получалось, потому что не было в их окружении никого, кто бы своим примером показал, что это сделать, в принципе, возможно.
От того и круче выглядит сам Буковски, который всю свою жизнь писал об этой прослойке населения, будучи частью ее. Уникум писателя — его жизненный опыт. И когда Чарльзу Буковски стукнуло пятьдесят лет, он опубликовал свой первый роман, который и сделал его звездой. И уже будучи миллионером, владельцем двух автомобилей и двух домов, он всегда поднимал копейку, которая случайно могла выпасть из его кармана
— мужик знал ей цену. Или был скупердяем — неважно.
Вот только сам говорил, что, даже добившись успеха и тугого кошелька, он по-прежнему чувствовал себя бедным — знал цену номинальным бумажкам, но не верил в них, говорил, что самая большая трагедия жизни— это тратить ее на то, чтобы заработать финансов столько, чтобы хватило прожить просто еще один день, а потом еще один, и такими отрезками живут, кажется, всю люди на Земле, и, полагаю, я тоже.
Семья моя бедная, студентом я был бедным, очень много катался по стране и менял работы — был дворником, конюхом, грузчиком, аниматором, но всегда денег хватало, чтобы просто прожить еще один день, потом еще один, смекаете? А жизнь идет, я пишу о ней, пишу о себе и потом слова превращаются в деньги, которых хватит только на то, чтобы просто прожить еще немного в относительном комфорте. И ради чего все это?
Буковски говорил, что в этом смысла нет. Капкан тугой. И эта культура бедности, в которой я вырос, не позволяет мне понять, как из него выбраться, потому как всегда всего мало. Я расту, учусь писать лучше, учусь жить правильней и стремлюсь, чтобы деньги, заработанные моим временем, дали мне этого самого времени побольше, чтобы заработать еще. И остается только найти тот способ заработка, от которого не воротит.
А меня всегда воротит, потому что я ограничен собственной культурой. Культурой бедности. Я целиком в ней. И это — жуткая трагедия.
Но зато какая стильная: мне даже голосовать не хочется, и уж точно я не думаю о том, чтобы поцеловать собаку.
Владислав КОНСТАНТИНОВ
Фото из открытых источников