С праздником, друзья! С Днем толерантности! Чему удивляетесь? Вчера, 16 ноября, его отметили — да не простой, а международный! С 1995 года этот день обосновался в календаре праздничных дат. И все было неплохо, покуда и сам праздник, и понятие «толерантность» не исказили реалии последних лет пяти. А может, и десятилетия — я както пропустил момент, когда сторонники терпимости пошли в атаку. Согласитесь, странно звучит. Но так и есть. Вот и давайте побеседуем о толерантности.
Естественный отбор
Начнем с того, что толерантность в принципе противоестественна для человеческой природы. И вообще природы, которая уже много миллионов лет пестует все живое на планете в заботливой колыбели естественного отбора. Тех, кому эволюционизм кажется бесовщиной, прошу не беспокоиться. Как говорится, если вы не верите в эволюцию, то это не значит, что она не верит в вас! Хотя в принципе, эволюции наплевать: она далека от наших понятий о логике, любви и — да! — толерантности.
Эволюция привыкла уничтожать все лишнее, чтобы нелишнее могло выжить. Была бы природа терпимее, все живое бы вымерло еще там, в теплых, даже горячих, водах тогда еще безымянного океана безымянной планеты примерно 3,5 миллиарда лет назад. И, кстати, естественный отбор — это не про то, что выживает сильнейший или наиболее приспособленный. Выживает тот, кто готов меняться в условиях кризиса. Наши предки были готовы — увеличивались в размерах, уменьшались, снова увеличивались. Отращивали себе глаза, отказывались от цветного зрения, чтобы через миллионы лет его вернуть. Сбрасывали шерсть, уменьшали челюсть, выпрямлялись…
И вовсе не затем, чтобы мы рассуждали здесь и сейчас о толерантности. Поверьте, любой неандерталец, денисовец или сапиенс, заслышав, что все вокруг равны и надо терпимее относиться к чужакам, во-первых, ничего бы не понял, поскольку для него-то вообще нет никакой принципиальной разницы, с кем обмениваться, на ком жениться или у кого отбивать еду. Во-вторых, разобравшись в гуманистических сентенциях, он бы, скорее всего, ткнул в вестника добра и мира копьем. Потому что наконец узрел бы разницу между собой и остальными.
Есть даже примеры из современности. Известный палеогенетик, доктор биологических наук Михаил Гельфанд не так давно озвучил смешную, но показательную шутку. Рассказывал он в интервью о перспективах изучения генома человека с целью установить его более ранних потомков и посетовал: мол, хорошо бы секвенировать побольше генома андаманцев, но это сложно. Почему? А дальше прекрасная цитата: «Потому что, когда ты начинаешь их секвенировать, они стреляют тебе в глаз из лука. И ты перестаешь их секвенировать». Вот такие милые люди.
Но это так — юмористическое отступление. На деле же первобытные люди — с того момента, как стали людьми — действительно не уничтожали других из-за инаковости. Оттого что чужак опасен — пожалуйста, от голода — иногда да. Из-за отличий — нет. И все эти сказки про геноцид неандертальцев, устроенный сапиенсами, например, не слушайте. Жили они друг с другом нормально. Даже смешивались. Иначе откуда в нас — почти во всех людях на Земле — гены тех самых Нomo neanderthalensis?
И представители современных примитивных племен, и, как я полагаю, наши предки — ребята очень терпимые, но лишь до тех пор, пока не перейдена грань. И для меня это толерантность высшей формы. Ведь все, что мы наблюдаем вокруг института терпимости сегодня — это налет цивилизации. Мы сначала придумали, чем отличаемся от соседей, потом за это резко их возненавидели, а теперь придумали толерантность. Говорю же, эволюция далека от логики.
Череп из грота Сен-Сезар (Франция) и его графическая реконструкция. Детали указывают на то, что его обладатель — метис Homo neanderthalensis и Homo sapiens.
Особенный — не плохой и не хороший
Что самое интересное, толерантность в ее современном понимании — это уже не совсем синоним терпимости. Нет. Это все та же ненависть, прикрытая милой улыбочкой в тридцать два — у кого больше, у кого меньше — зуба. Под девизом «все равны» сегодня творятся удивительно страшные дела. Стирается история, уничтожается индивидуальность, навязывается поведение. Происходит это не только на Западе, как нам пытаются рассказать некоторые политики. Оглянитесь!
Сегодня вдруг стало неприличным называть кавказца кавказцем, казаха казахом, украинца украинцем. Мы теперь просто россияне. Так мы и были россиянами — разными, непохожими, со своими традициями и культурами. В этом была наша российская особенность. Безусловно — я же не верю в радужных единорожков — не всегда все было гладко. История знает конфликты между народами, репрессии целых этносов и прочая, и прочая. Но история-то наша — общая, с которой мы жили много веков, умудряясь обходить острые края. Понимали: неосторожное слово приведет к взрыву, который не нужен никому — детей воспитывать надо, дома строить, деревья сажать… Не до взрывов, в общем.
И тут жахнуло. То, что теперь все конфликты и старые обиды вспыхнули с новой силой — как раз противодействие эпохе навязанной толерантности. Одним стало вдруг стыдно выделяться, чем тут же воспользовались те, кому не стыдно, кому давно хотелось ощутить, каково это — быть лучше всех. Но мало этого всего национального колорита — нам еще и секс-меньшинства подкинули, а потом небинарных персон, вегетарианцев и так далее. И Грету Тунберг «на закуску». И все, все тянут одеялко на себя, соревнуясь в том, кого больше обижали. Достается же больше всего тем, кто не обижал никогда и никого. Обычным людям, которые привыкли жить в мире со всеми, не заморачиваясь по поводу цвета кожи, длины бороды, разреза глаз, религии или сексуальной ориентации.
Мне, например, всегда было наплевать на все эти особенности. Как в кино — лишь бы человек был хороший. И окружали меня на протяжении десятилетий такие же ребята, которым не до отличий. Сегодня же я замечаю в себе зачатки ненависти. Мы же тоже не железные, нам же тоже не нравится, когда мы с душой, а нас — мордой в грязь. И что-то мне подсказывает, что я не одинок. Что однажды раззудится плечо, соберем мы всех этих провозгласителей-толерастов и выселим на какой-нибудь остров. Пусть рассказывают друг другу сказки униженных и оскорбленных.
Мы же останемся жить в старом добром мире одним большим этносом — народом планеты Земля. Белым, черным, крестящимся, совершающим намаз… Разнообразным, многообразным и поистине толерантным.
Анзор САБАНОВ
Иллюстрации из открытых источников