Ох и много шума наделал в очередной раз небезызвестный для российской публики Тиль Линдеманн — солист немецкой группы «Рамштайн». Взял и спел на русском языке легендарную песню Марка Бернеса «Любимый город». В клипе же он играет роль советского пилота, расчерчивающего небо в смертельном вальсе с противостоящим ему самолетом люфтваффе. Получилось очень даже мило. Тем удивительнее волна критики, обрушившаяся на Линдеманна.
Что русскому хорошо, то и немцу не запрещено
Обвиняют эпатажного немца — наверняка вы уже догадались — в пляске на костях советских воинов, цинизме и… и вообще во всех смертных грехах. Еще бы! Немец поет военную песню! Ужас! Тем более в нынешней геополитической ситуации, все больше напоминающей холодную войну. Ему — немцу — ведь положено ненавидеть русских. Так что, исполняя песню Бернеса, он наверняка глумится над нашей историей!
Логика, конечно, странная, но, в принципе, понятная. Встречается она все чаще и чаще в последнее время. Я против термина «победобесие», но определенная излишняя экзальтация по поводу Великой Отечественной войны, конечно, присутствует. Дело вовсе не в праздновании Дня Победы или мощном идеологическом посыле, который сопровождает этот праздник. Здесь, на мой взгляд, все как раз в порядке. Нам давно следовало научиться уважать свою историю. Но вот ненависть, обрушивающаяся каждый раз на все, что не соответствует, по мнению чересчур радикально настроенных потомков победителей, традициям празднования — меня расстраивает.
Почему бы немцу не спеть военную песню? Немцу, выросшему в ГДР, а значит, под серьезным влиянием российской культуры. Немцу, живущему с русской певицей, отцу ее детей. Немцу, который регулярно дает в России концерты и каждый раз признается в любви к нашей стране. Немцу, который был пионером. В конце концов, немцу, которому мама пела ту самую песню о том, что «любимый город может спать спокойно». Только потому, что он немец? Глупости какие. Тем более, что этот клип является то ли одним из продуктов, сопровождающих промо-кампанию фильма Тимура Бекмамбетова «Девятаев», то ли входит в его официальный саундтрек. Фильм о летчике Михаиле Девятаеве, который сумел сбежать из фашистского плена и доставить командованию информацию о стратегическом объекте Узедом.
И вот о нем снимается кино, судя по всему достаточно дорогое, к которому привлечен и Тиль Линдеманн. Казалось бы, ну что такого? Что может не нравиться?
Быть может, акцент? Русский язык, знаете ли, один из сложнейших в мире. Говорить на нем чисто иностранцу крайне сложно. Другой момент. У всех из нас есть любимые песни на английском, немецком даже на корейском языках. Как звучит наш акцент, когда мы пытаемся подпевать им? Ладно мы, а наши звезды эстрады и другие селебрити? Кровь из ушей порой идет. Вспомните Мутко и его «фром зе боттом оф май харт». Так что же, теперь и их анафеме предать?
Или вы считаете, что песни о победе русского народа должны петь исключительно россияне? Возможно. Но ведь не поют. Я не про корифеев, нет. Я про Моргенштерна, Монеточку и иже с ними, то есть про тех, кто в топе среди современной молодежи, кто по популярности и по аудитории близок Линдеманну. Один поет про то, как он «съел деда», другая страдает по поводу несчастной любви, третий рассказывает, как круто гнать по трассе. Но не про войну. Не в почете нынче военная тематика. Так пусть уж лучше, про-слушав Тиля, юное поколение заглянет в «Википедию» и прочитает о том, что это за песня такая — «Любимый город» и кто такой Михаил Девятаев.
Лишь бы не было…
Меня радует, что большинство моих друзей и приятелей, таких же простых абаканцев, как и все мы, поддерживает мой ход мысли. Они свободны от исковерканной идеологии. Той, что пытается придать Дню Победы статус не всеобщего праздника, не памятной даты, а некоего интеллектуального оружия в противодействии всему новому и непонятному. Тому, что принято называть тлетворным влиянием Запада.
Это неприятно. Это чревато. Чем? Хотя бы тем, что нынешняя молодежь, которая очень чутко реагирует на фальшь, которая любит и понимает Оруэлла, Берджеса и Паланика, отождествляет эти попытки идеологического давления с самим Днем Победы. И это неизбежно ведет к скептическому восприятию ими праздника. А чем сильнее давление, тем более агрессивное воплощение принимает скепсис.
Нам бы как-то справиться с догматичностью самой важной даты в истории Советской России. Трансформировать свое отношение к ней. Избавиться от наносного, оставить самое ценное — суть. Бесконечное уважение к тем, кто отстоял свою страну, отстоял право на жизнь своих потомков. К тем, кто не дрогнул, не побежал, не испугался коричневой чумы. А вот эти — «можем повторить» ?.. Лично я не хотел бы повторения Аушвица и Дахау, блокады Ленинграда, оккупации Кавказа. Не хотел бы, чтобы мои близкие ждали то ли письма, то ли похоронки.
Но нет, что мы, что наши извечные то ли партнеры, то ли противники раз за разом возвращаемся к спекуляциям вокруг Великой Отечественной. Кто ее начал? Кто закончил? Кто больше сил вложил? Кто брал Берлин? Вот где настоящая пляска на костях, а вовсе не «Любимый город» в исполнении Тиля Линдеманна. Желание ткнуть друг друга носом в ошибки прошлого, которых насовершали в огромном количестве и те, и другие, а вовсе не немецкий акцент в русских стихах.
И как-то позабылось главное напутствие победителей: «Лишь бы не было войны». А мы снова к ней вернулись. Только место танков и пушек заняли объективы камер и экраны телевизоров, а место концлагерей — социальные сети.
Анзор САБАНОВ
Фото из открытых источников