Нынешняя неделя для Абакана — юбилейная, ему — 90. И без малого треть этого времени городом руководил Николай Булакин, как теперь его называют — народный мэр. Он возглавил город в 1995 году, в не самые лучшие его времена. И кто знает, каким был бы Абакан, если бы не Булакин и его твердый характер, благодаря которому столица Хакасии превратилась именно в тот город, которым горожане гордятся сегодня.

Он ушел от нас в октябре 2019-го. 14 апреля — ровно полтора года с того трагического дня. Но Николай Генрихович стал для Абакана человеком, которого невозможно забыть. Ведь в столице Хакасии все пропитано его созидательной энергией.

Предлагаю вспомнить сегодня Николая Генриховича не просто добрым словом, а именно его словами, фрагментами его интервью, которые удалось взять у него в разные годы. Таким образом, Николай Генрихович сегодня сам нам расскажет о себе.

О чинопочитании

— Я считаю, что низкопоклонство, или — еще более резкое слово — лизоблюдство, которое традиционно свойственно российскому чиновничеству, для меня неприемлемо, — это были одни из первых слов в самом первом интервью, которое удалось мне сделать с Николаем Булакиным 19 лет назад.

Тогда я решил развить эту тему и перейти, так сказать, на личности.

— Относительно лизоблюдства. Не хотите ли вы сказать, что в вашей администрации этого нет? — уточнил я.

— Я не потворствую таким проявлениям. И вообще к таким понятиям, как лесть и восхваление, отношусь, в общем-то, достаточно спокойно. Тем более я — не новичок во властных структурах и могу видеть истинные цели и стремления любого человека, как бы он на меня ни воздействовал. Я не считаю, что такой инструмент воздействия на меня, как лесть, у кого бы то ни было может иметь результат.

Таким он и оставался до самого своего последнего дня.

Прямолинейным.

Бескорыстным.

Честным.

Редкий набор качеств по нынешним временам, и не только для чиновника.

Покровитель? Хозяин? Слуга!

Николай Булакин родился 17 декабря, в один день с небесным покровителем нашего города — Николаем Чудотворцем. Однажды я его спросил: каково это — быть земным покровителем Абакана?

— Я не считаю себя покровителем города, — отрезал Николай Генрихович.

— Тогда — хозяином?

— Руководителем публичной власти города. У меня в кабинете есть икона Николая Чудотворца. Подарил мне ее еще владыка Викентий. Я, как человек верующий, всегда обращаюсь к нему за помощью, которая мне нужна достаточно часто.

И согласитесь, мало кто из нас знал, как часто этот сильный человек нуждался в помощи.

— Я — человек, наверное, не очень амбициозный, а должность мэра — хотя, наверное, многие этого не знают и не согласятся со мной — это очень неблагодарная должность. Мне кажется, занимая ее, нужно, прежде всего, разобраться: зачем, для какой цели ты сюда пришел. Отдать гражданский долг, сделать что-то для Отечества, государства, города, граждан? Или ты преследуешь более прозаические цели? Вы же понимаете, что власть человеку, который до нее добрался, зачастую дает возможность решать какие-то иные задачи, а облеченные ею люди могут использовать эту власть и в своих личных целях, в том числе и корыстных.

— Зачастую именно так и происходит.

— Ну, я бы не был столь категоричен. Все-таки хороших людей больше, чем плохих, и очень много как раз тех, кто личные цели в своей работе не ставит во главу угла, будь он в должности мэра ли, губернатора ли. […] На этом месте должен быть бурлак, у которого практически нет личной жизни, у которого почти ничего в голове, кроме городских проблем, нет и не может быть. В этой должности для меня уже почти ничего непонятного нет, здесь я уже знаю многие проблемы и проблемки, мне известны все нюансы этой работы. И, с одной стороны, могу сказать, что это проклятая должность, с другой — я без нее уже не могу.

— У нас все на свои должности приходят такие демократичные, но проходит время — и даже самые, казалось бы, демократичные обрастают той самой чиновничьей шкуркой, которая с годами становится все толще и толще…

— Это зависит от личных качеств каждого отдельного человека. Грубость, хамство, пренебрежение — мне, надеюсь, это не свойственно. Думаю, я не такой человек. Если «зажраться» — в корыстном смысле, то здесь при всем желании нельзя кинуть камень в мой огород. Я как жил двадцать лет назад в одной квартире, так в ней сейчас и живу.

Компромисс во имя спасения?

— Как часто вам приходилось поступаться принципами?

— Я бы смягчил этот вопрос. Насколько необходимо использовать варианты компромисса при решении многих вопросов, которые ставит жизнь или работа перед главой города? В общем, без этого не обойтись.

— Ну, а как же тогда знаменитое «единожды солгав»?

— О лжи речь не идет. Компромисс — не ложь. Искусство компромисса, тем более в сфере публичной власти, качество, которое обязательно должно быть у любого публичного деятеля. Промолчать там, где нужно промолчать, не говорить того, что не нужно говорить в данный момент, дабы не навредить — не себе, а делу. Городу, населению города.

— Вы обидчивый человек?

— В какой-то мере. Но стараюсь этого не показывать.

— А научились прощать?

— Да давно уже. Это относится и к тем людям, которые, возможно, меня не простили.

— У вас много врагов?

— У любого публичного человека не то что врагов, а людей, неприязненно относящихся, просто тех, кому по каким-то причинам не нравится человек, я конкретно не нравлюсь, очень много. Основная часть абаканцев в своих оценках, своем отношении ко мне давно определились. В своей неприязни, безразличии и, наоборот, в одобрении и доброжелательности.

Замарать невозможно!

Очень редкая черта для чиновника такого ранга — к Николаю Булакину никогда не прилипала никакая грязь. Даже если эту грязь кидали с федеральных телеканалов, как это было во время скандала вокруг рынка «на Трудовой» в 2006 году. Однако, опять же, никто не знает, чего стоило ему тогда сохранять спокойствие и самообладание.

Мы говорили с ним на эту тему зимой 2006 года.

— У меня еще много нерешенных вопросов. Я должен завершить то, что начал. Хотя бы завершить строительство храма. Что бы ни происходило, все-таки будем уповать на торжество добра в этой жизни, в этом мире и, в конечном итоге, на торжество справедливости.

— Вам сколько лет?

— Мне уже много, 53 года.

— И вы все еще верите в торжество справедливости?

— Я в Бога верю.

— Ну, тогда у вас еще есть надежда на Высший Суд. Да и добро со справедливостью у вас есть шанс тоже там, на том свете, найти.

— Даже если и так. Политика — вещь очень странная, я не хочу сказать грязная. Но действительно, очень трудно иногда, даже прилагая максимум усилий, остаться незамаранным.

Попытка замарать Николай Булакина тогда не удалась. Но через пять лет, в 2011-м, случилась следующая, уже с явной целью убрать народного главу с должности мэра. Ему было очень тяжело. И я помню, как не просто давалось ему это интервью, как он очень тщательно подбирал слова. А в самом конце разговора не выдержал, и в уголках его глаз заблестели слезы. Это было очень трогательно.

И честно.

— Быть может, для вашего благополучия, здоровья, спокойствия семьи, близких взять и сказать: да ради бога, не пойду я на следующие выборы?

— Я вам уже сказал: город — это главное дело моей жизни. Я живу этим делом и не представляю себе какие-то иные варианты задействования себя для иных целей. Мне посчастливилось, удалось в жизни обладать таким счастьем — чувствовать себя созидателем, делать полезные вещи для большого количества людей…

То, что происходит сейчас — я имею в виду возбуждение уголовного дела, — для меня очень сложное состояние. Тяжелое событие. Тем не менее, мне нужно находить какие-то силы для того, чтобы, во-первых, не показать сложность своего положения. Во-вторых, постараться, чтобы эти события произвели как можно меньший негативный эффект на дело, которому я служу. Если же говорить о каких-то личных моментах… Собственно, я уже все и сказал. Если раньше я каждое утро вставал с роем мыслей о том, что мне нужно сделать за сегодняшний рабочий день, то сейчас я просыпаюсь с мыслью, что лучше бы мне не просыпаться вообще. Но об этом не нужно говорить. […] Раньше я ходил на работу для того, чтобы гореть на ней. Настоящий руководитель должен гореть, тянуть лямку! Сейчас, к сожалению, такого состояния нет.

— И все же будем надеяться, что самого печального не произойдет.

— То есть, процедура медленного убивания не будет доведена до конца?

Не эти ли попытки обвинить, замарать, заклеймить и подорвали здоровье Николая Генриховича, которым он всегда гордился.

О здоровье

«Как вы отдыхаете?» — спросил я Николая Генриховича во время своего первого интервью с ним летом 2002 года.

— Практически никак, — ответил он тогда мне. — Прихожу я домой в восемь часов вечера, посмотрю новости — и «отрубаюсь». На протяжении всех последних лет мой рабочий день начинается в половине восьмого утра и заканчивается в половине восьмого вечера. Правда, в воскресенье я прихожу домой пораньше.

— Но ведь так запросто можно угробить свое здоровье?

— Да нет, я бывший спортсмен, меня еще надолго хватит. Главное — не пить, не курить, не говоря уже о прочем.

Его здоровья спортсмена хватило еще на 17 лет…

Таких бесценных лет для нас, жителей Абакана…

Спасибо вам, Николай Генрихович!

Алексей КИРИЧЕНКО
Фото из открытых источников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *